15 августа исполняется 35 лет со дня трагедии, потрясшей советскую рок-культуру: в автокатастрофе в Латвии погиб Виктор Цой — основатель и бессменный лидер легендарной группы «Кино». Ему было всего 28, но за это время он успел стать голосом целого поколения. Его песни, написанные простым языком о сложных вещах, до сих пор звучат как гимны — на стадионах, в метро и в сердцах тех, кто открыл их уже в XXI веке. Как живой человек превратился в символ? Что скрывалось за его сценическим образом? Об этом рассказывают те, кто знал Цоя лично.
Музыкальный журналист Александр Кушнир, автор книг о советском роке, и американская певица Джоанна Стингрей, снявшая о Цое документальный фильм и издавшая книгу воспоминаний, рисуют двойной портрет артиста. Перед нами предстаёт не только харизматичный фронтмен в чёрном, заряжающий энергией тысячные залы, но и открытый, шутящий друг, которого близкие вспоминают с теплотой.
«Как будто мы знакомы сто лет»: Цой глазами Джоанны Стингрей
Джоанна впервые увидела Цоя в марте 1985 года на Ленинградском рок-фестивале: «Концерт был потрясающим — я не могла поверить, что в СССР существует настоящий рок. После выступления на вечеринке в соседней квартире нас познакомили. Виктор говорил по-английски с акцентом, но мы смогли обсудить музыку». По её словам, с первых минут общения исчезла любая дистанция: «Он вёл себя так, словно мы знали друг друга годами. Только что стоял на сцене перед огромной аудиторией — и вдруг оказался простым, внимательным собеседником, интересующимся моим творчеством».
Особенно её впечатлила реакция Цоя на гитару Fender Stratocaster, которую она привезла Борису Гребенщикову: «Виктор сказал, что это самая крутая вещь, которую он когда-либо видел. В его голосе была детская восторженность — несмотря на весь его внешний спокойный имидж».
Взлёт и падение: как «Кино» покорили страну
По словам Александра Кушнира, популярность группы пришла неожиданно и стремительно: «Это был взрыв. В одночасье в кооперативных ларьках появились кассеты с альбомом „Группа крови“, а на экраны вышли три фильма с Цоем — „Асса“, „Игла“ и „Рок“. К осени 1988 года „Кино“ уже собирали стадионы». Журналист описывает атмосферу тех концертов: «Первые аккорды — и зал взрывался. Казалось, что за несколько минут меняется судьба и музыкантов, и зрителей».
Но на пике славы группа столкнулась с административным давлением. После мемориального концерта памяти Александра Башлачёва в Лужниках (20 ноября 1988 года) организаторы отключили электричество во время выступления «Кино». В ответ толпа снесла стулья в партере. «За это группу на год запретили выступать в Москве, — рассказывает Кушнир. — Вчера тебе аплодировали тысячи, а завтра ты лишён права выйти на сцену. Такой „расцвет упадка“ стал холодным душем после триумфа».
Сейчас Кушнир завершает работу над новой книгой «Кинооблучение», где анализирует феномен группы: «Название отражает их энергетику и мифологию. „Кино“ были не просто музыкантами — они создали целую субкультуру».
«Он убил бардовскую традицию одной песней»: как Цой изменил музыку
Кушнир подчёркивает, что Цой не планировал становиться легендой: «Он вышел на стадионы из клубной сцены, но при этом разрушил старые каноны. Его наставники — Майк Науменко и Борис Гребенщиков — ориентировались на западный рок, но Цой создал свой уникальный звук. У него нет аналогов».
Журналист приводит пример: «Одними только „Алюминиевыми огурцами“ он совершил психоделическую революцию, положив конец классической бардовской традиции Окуджавы и Высоцкого. Его песни были короткими, с цепляющими хуками и простыми, но точными образами — „белый снег, серый лёд“, „электричка везёт меня туда, куда я не хочу“. Эти строки рисуют картины, которые каждый понимает по-своему».
Джоанна добавляет: «Виктор умел говорить о простом так, что оно становилось философским. Он брал детали повседневности — звезду, электричку, закат — и превращал их в символы, актуальные и сегодня. Поэтому его слова продолжают рождать новые смыслы».
Тернистый путь к успеху: как записывались альбомы «Кино»
В начале карьеры Цой был своим самым строгим критиком. «Он понимал, что ранние песни из альбома „45“ ещё сырые, — говорит Кушнир. — Музыканты мечтали о другом звуке, но приходилось работать в невозможных условиях: подпольные студии, дефицит аппаратуры, записи ночью».
Поворотным моментом стала работа в квартирной студии звукорежиссёра Алексея Вишни. Там группа наконец смогла экспериментировать с гитарами, синтезаторами и ритм-секцией. Однако даже тогда Цой скрывал самые личные песни. «„Разреши мне заглянуть в твои глаза“ он почти не исполнял — слишком откровенная. Как и „Дерево“ из „45“, или вещи из репертуара его ранней группы „Гарин и гиперболоиды“. Он считал их слишком интимными, — объясняет Кушнир. — В этом был весь Цой: он умел отстаивать границы даже там, где от него ждали максимальной открытости».
«Он был солнечным человеком»: Цой вне сцены
Джоанна опровергает миф о замкнутом и серьёзном Цое: «Виктор был абсолютной противоположностью. Он шутил, смеялся, обладал магнетизмом, который притягивал людей. На концертах — яркий, наедине — спокойный и весёлый друг. На вечеринках он всегда следил, чтобы со мной всё было в порядке. Если видел, что кто-то меня смущает, подходил и „спасал“».
Именно этот „живой“ Цой стал центром её документального фильма «Солнечные дни» (1996) и книги «Виктор Цой. Последний герой» (2022): «Многие помнят его как замкнутого, но мне хотелось показать другую сторону — где он смеётся, играет, открыт. Это был настоящий он, и важно сохранить такого Виктора для тех, кто не знал его лично».
Секрет феномена «Кино»: коллективный гений
Кушнир называет «Кино» группой №1 в советском роке, но подчёркивает: их успех — результат слаженной работы. «Убери Георгия Гурьянова (ударные), Юрия Каспаряна (гитара) или Игоря Тихомирова (бас) — и всё рухнет. Это была живая система, где каждый был важен».
Джоанна вспоминает атмосферу ленинградских рок-квартир: «Мы называли это тусовками. Люди просто собирались — и всегда рождалось что-то классное. Виктор был в центре этой энергии не как звезда, а как друг, который мог посмеяться, подыграть, поддержать».
Кушнир добавляет: «Даже в простых песнях чувствовалась коллективная магия. „Группа крови“ — не автобиография, а художественный образ. Никто из музыкантов не служил в армии, но песня стала притчей о выборе, актуальной и сегодня».
«Дар небес для человечества»: почему Цой остаётся с нами
Для Джоанны 15 августа — день смешанных чувств: «Это печаль: скучаю по другу, по его смеху, по нашим разговорам о планах. Иногда ловлю себя на мысли, что хочу ему позвонить…». Но вместе с грустью приходит благодарность: «Я понимаю, каким невероятным он был. Он тронул сердца по всему миру и продолжает это делать. Цой — дар небес для человечества. Возможно, поэтому мы не можем сказать, что он ушёл: он просто перешёл в другой формат — через музыку, слова, воспоминания».
Сегодня песни «Кино» звучат на концертах, в наушниках новых поколений. Это история не только о харизме фронтмена, но и о человеке, который одинаково уверенно держал гитару на стадионе и чашку чая в кругу друзей. О юноше в чёрном, говорившем простыми словами о самом важном — так, что эти слова пережили своё время.