Билеты на "Сморгонь" Зощенко в Москве 03 ФЕВ 2026

Спектакль "Сморгонь" погружает зрителя в атмосферу Первой мировой войны через призму дневниковых записей Михаила Зощенко. Молодой писатель, оказавшись в окопах, переживает ужасы газовых атак и столкновение с жестокостью, но даже в этих экстремальных условиях находит в себе силы сохранить любовь к жизни.

Зощенко, начавший писать еще в 11 лет, не расставался с пером даже на фронте. Он продолжал создавать рассказы, вел полевой дневник и сочинял едкие эпиграммы на офицеров. Как вспоминал сам писатель: "В девятнадцать лет я был уже поручиком. В двадцать лет — имел пять орденов и был представлен в капитаны. Но это не означало, что я был герой. Это означало, что два года подряд я был на позициях".

За храбрость на поле боя Зощенко был награжден орденами Святого Станислава и Святой Анны. Однако перенесенные на передовой тяготы оставили глубокий след: "Первая мировая война парализовала мое нутро. Я навсегда потерял чувство ориентира. Иногда наступало затишье, а потом опять начинал преследовать какой-то необъяснимый зловещий рок. Я нигде не мог найти успокоения, словно Агасфер менял города, деревни, села, хутора".

Долгое время Зощенко считал, что война лишила его творческого дара. Но годы спустя он осознал, что именно на войне обрел свой уникальный авторский голос и неповторимую интонацию – иронию сквозь невидимые миру слезы.

Вернувшись с фронта, Зощенко начал посещать студию Корнея Чуковского, где встретил будущих известных писателей: Вениамина Каверина, Михаила Слонимского, Всеволода Иванова. Вместе они в 1921 году основали литературное объединение «Серапионовы братья». Вопреки духу времени, участники группы отстаивали самоценность искусства, его право на независимость от политических веяний. Зощенко тогда вопрошал: «Какая, скажите, может быть у меня идеология, если ни одна партия в целом меня не привлекает? Нет у меня ни к кому ненависти — вот моя единственная идеология…».

В том же году вышла первая книга рассказов Зощенко. Максим Горький восторженно отозвался о ней: «Такого соотношения иронии и лирики я еще в литературе не встречал». Он не мог предположить, какой тяжелый опыт стоил писателю обретения своего голоса.